В 2013 году я закончил курс Наринэ Тютчевой в МАРХи. После учебы год работал над концепцией сохранения и развития Соловецкого архипелага в составе авторской группы ЦНРПМ. Затем пришел работать к Наринэ в архитектурное бюро "Рождественка". За то время, что я работаю в бюро, мы участвовали во многих международных конкурсах — на обустройство набережных Москвы-реки и озер Кабан в Татарстане, выиграли конкурс на концепцию преобразования "Серого пояса" в Санкт-Петербурге.

Если, например, говорить о фестивале "Арт-овраг" в Выксе, в котором мы принимали участия в 2016 и 2017 годах, там действительно в течение двух-трех месяцев происходит эволюция от первоначального замысла до его реализации. Ты приезжаешь, там же на месте что-то докручиваешь и доделываешь. Не успел еще доделать какие-нибудь помосты — а на них уже сидят люди. Ты видишь, как все задуманное начинает жить, и даже намного ярче, чем ты представлял.

К примеру, в первый год мы там построили детскую площадку, состоящую из больших букв, образующих слово «Выкса».

Этот объект моментально стал брендом и фестиваля, и города. Как использовать букву «С» мы не придумали, но дети сразу нашли ей применение — они стали соревноваться, кто выше по ней забежит, и скатываться на животе.

Здорово совмещать глобальные проекты, которые длятся годами, и такие локальные истории. Фестивальная архитектура — это быстрые победы, которые нам необходимы и которых нам не хватает.

Нет, местная администрация к этому не имеет прямого отношения. Фестиваль вот уже седьмой год проводит "ОМК-Участие", благотворительный фонд при заводе ОМК. Мэр города — бывший директор завода. В городе классный климат, там все на одной волне, и понимают, куда они движутся. Куратором фестиваля был Олег Шапиро, и он отдал Оскару Мамлееву и Артему Черникову на три года всю архитектурную часть. В прошлом году сменилась команда, позвали Юлию Бычкову и Антона Кочуркина, которые курируют фестиваль "Арх-Стояние". Вся эта выстроенная система — инициатива завода.

Да, не принята, поэтому этого так мало. ОМК — это передовой завод, производство масштаба даже не города, а страны. Им важно, чтобы молодые специалисты не уезжали из города, оставались там работать. Чтобы как-то обогатить содержание их жизни, придумали этот фестиваль.

Хотя, возможно, это палка о двух концах, и показывая какой может быть культурная жизнь, они провоцируют еще больший отток. Люди смотрят, как можно жить, и хотят развиваться. Но важно, что у многих молодых ребят есть желание вернуться. Они уезжают, получают образование в большом городе, и потом возвращаются с желанием сделать что-то лучше.

"Арт-Овраг" первоначально работал только на территории парка. Затем появилась новая тема — "Арт-двор". Это история про активацию самих жителей, про воспитания чувства ответственности не только за свою квартиру, но и за свой двор, город, страну. После того как обустроили несколько первых дворов, их жители ходили с настроением "когда вы нам дадите денег на ремонт". Они все равно ждали, что все сделают за них.

Поэтому мы позвали на фестиваль Проектную группу 8. Социальное проектирование — это их специализация. Для выбора двора для участия в программе мы придумали сделать новогодний конкурс среди всех воров города. Это была классная история — люди украшали дворы к празднику, знакомились, устраивали чаепития. В итоге мы выбрали один из "богатых" дворов в центре, и один очень бедный. Две контрастные ситуации, было интересно их сравнить и выявить методологию по работе с подобными морфотипами.

В нем была одна очень активная жительница, которая мотивировала и поднимала всех остальных. Это квартал двухэтажных, очень красивых "немецких" домов послевоенной застройки. Сейчас довольно маргинальная, неблагоприятная среда. Мне было очень интересно с ними работать. Одно дело, когда все относительно благополучно, другое — когда вокруг алкоголики, которые через неделю все заплюют и поломают все скамеечки, если их не увлечь и они сами не захотят, чтобы было хорошо. На площадке в углу двора, они обычно выпивали, мы сделали большую детскую горку, которая приходила ровно туда. Как только началась какая-то активность, они ушли с этой площадки. Им некомфортно там стало выпивать. И после того как мы сделали площадку, они подошли и сказали…

Нет, они конечно сразу нашли другое место. Они сказали — "Ребят, мы сначала восприняли вас в штыки, но мы сейчас видим, что вы все для наших детишек сделали", примерно так. Они не включились в процесс, но, тем не менее, и не препятствовали.

В тот год мы реализовали только первый этап, и сделали для этих дворов пошаговую инструкцию, дорожную карту, как им дальше вести благоустройство. Интересно, стали ли они двигаться дальше.

Да. Этому мы и научились работая с Проектной группой 8. Мы проводим с жителями дизайн-игру. Разбиваем всех на команды, каждая создает свой сценарий территории. А затем каждая команда защищает свой проект, свое видение перед остальными. Таким образом мы получаем «техническое задание» на разработку проекта. В результате этой работы всегда выявляются какие-то повторяемые элементы — это самые болевые точки.

В Суздале был пятнадцатилетний парень, которого мы сразу выделили. Он здорово защитил свой проект, адекватно реагировал на проекты других, задавал правильные вопросы. Мы нашли активного человека, который готов интеллектуально вкладываться в свой город.

Чтобы вовлечь людей не только в голосование, но и в проектирование, нужно пройти один этап — показать реальность взаимодействия на самом базовом уровне, сделать хотя бы один проект.

Да. Администрация провела голосование до того, как мы приехали, и нас поставили перед фактом. Мы были готовы что-то поменять, если этот выбор нам не понравится. Суздаль мы хорошо знали — уже успели там поработать.

И в первый день мы весьма скептически отнеслись к выбору парка. Это огромная территория, четырнадцать гектаров леса, без рельефа, на окраине исторического города. Для туриста этого места не существует. Нам казалось, что даже если как-то обустроить этот парк, потом город не сможет его должным образом эксплуатировать.

Но проектный семинар с жителями показал, что это для них ключевое место в городе. 66% горожан живут не в историческом городе, который известен на весь мир, не в маленьких домах с огородами, а в микрорайоне за этим парком. Парк — геометрический центр города, и это зона между историческим центром и спальным микрорайоном. Старый и новый город связывает единственная аллея, которая проходит через этот парк, дорога жизни.

Суздаль отличается от других городов. Все малые города мечтают стать как Суздаль, превратиться в такие же туристические центры. Всем кажется, что в Суздале нет проблем, но в реальности этот город, пройдя тот путь, который пытаются пройти остальные города, перешел на следующий уровень, со своими уже новыми проблемами. И у нас, архитектурного сообщества, есть возможность научиться с ними работать, решать проблемы малого города на следующей ступени его развития.

В наших экономических реалиях развитый туризм — это во многом помеха. От туристического потока муниципалитет почти не получает дохода, а инфраструктура изнашивается. жители не могут пользоваться никакой туристической инфраструктурой, кафе, рестараны, магазины и спортивные объекты — очень дорогие. Кроме того, туристический центр необходимо поддерживать в приличном состоянии. И местные жители начинают недолюбливать туристов, потому что, к примеру, зимой все наряды посылаются на уборку снега в центр в первую очередь, а жителям спального микрорайона зачастую приходится расчищать дороги от снега самим.

Они не понимают, почему туристы имеют перед ними приоритет, почему они не получают то, на что претендуют по праву. У города на благоустройство уходит 12 миллионов в год, на 9 тысяч человек жителей. Бюджет гостиничного комплекса Николаевский Посад на благоустройство — около 10 миллионов в месяц, на сто человек туристов. Эта колоссальная диспропорция.

Прежде, чем начать работу, надо сделать инвентаризацию места, тщательно все изучить. Любой малый город — это терра инкогнито. К примеру, в Суздале вокруг исторического центра есть оборонительный ров, в котором раньше была вода, которая ушла в 18 веке. Это ценнейший ландшафт, федеральный памятник, который сейчас никак не задействован. Первоначально мы хотели вернуть в ров воду, чтобы активировать этот ресурс, но затем решили, что, возможно, он представляет ценность в том состоянии, в котором находится уже триста лет. И мы просто предложили создать вдоль рва туристический маршрут, активировать ключевые точки. У нас сейчас нет стопроцентного ответа на вопрос "как надо".

Поперек рва стоит дом, который построили в конце 19 века. Местные власти его расселили и хотели снести. Мы предложили оставить этот дом-мост и создать в нем "Штаб тысячелетия". Пусть в нем работают эксперты, которые будут без спешки осмыслять эти пространства, и потом придут к какому-то мнению относительно жизни города. Вдумчивая работа нужна даже для того, чтобы придумать адекватные городу элементы благоустройства, создать одежду, которая будет по телу. Все это надо проговаривать, и чем больше подходов будет, тем вернее будет ответ.

В городе большое количество активных людей, лидеров территории, которые готовы что-то делать. При этом они все сидят за своими заборами, у них нет никакой площадки для взаимодействия. "Штаб тысячелетия" может стать платформой для взаимодействия горожан по подготовке к юбилею города в 2024. В определенные дни жители смогут туда прийти за консультацией, поработать с архитекторами над любой своей локальной проблемой. К примеру, сделать палисадник или реконструировать мансарду.

Мы боремся с тем, что горизонт планирования у всех — завтра, даже не послезавтра. И это большая проблема. Потому что из-за этого идет постоянное прерывание.

Четыре-шесть лет, и дальше приходят другие люди, которые вместо того чтобы продолжить работу, начинают все заново. Из-за этого никто не хочет играть вдолгую, не нацелен на результат, который будет достигнут без его участия.

Интервью с архитекторами-участниками Конкурса Минстроя РФ об их персональном опыте в соучаствующем проектировании, о перспективах развития малых городов, о том, какие вопросы стоят перед властями, местными жителями, проектировщиками, и о путях их решения.