Юрий Аввакумов

Я благодарен аудитории за ее любопытство, очевидно, что специфика местного запроса шире и глубже обыкновенных представлений о комфорте и качестве городской среды. В то же время информация, которой я делился, для большинства была совершенно новой. Я занимаюсь музейным проектированием. Для меня это означает работу с памятью и культурой, а иначе говоря, с правами и обязанностями человека и общества: обязанностями соответствовать культурным нормам, правами на пользование ее достижений. Я уверен, что культура обеспечивается постоянной дисциплиной индивидуального поведения в публичном пространстве, память же обеспечивает человеку не только защиту его прошлого, но и уверенность в будущем. Музейная память обычно скрыта в депозитарии, музейная культура чаще всего представлена временными выставками. Та и другая требуют разного инструментария, разных пространств и расчета на разные сроки функционирования, в это знание я и пытался погрузить слушателей. Как я понял, музейное времяпровождение в Казани пока не очень привычное дело что для жителей, что для архитекторов и дизайнеров. В проводимой же программе «Комфортная городская среда» я вижу большой просветительский задел, а это по определению дело благое. Интересно было бы поучаствовать в ней, не пытаясь отделять проектирование от исследования.

Наиля Аллахвердиева

Я толком не видела Казань, поэтому мое впечатление о ней составлено на основе общения с участниками курса, и оно крайне позитивное. Меня пленила активность и мобилизованность слушателей, готовность даже в блиц-задании придумывать такие вещи, которые можно доработать до реализации. Я нередко читаю лекции, но впервые оказалась в роли куратора семинара, так что стремление команд работать над средовыми проблемами своих городов и поселений меня поддержало. Отдельно хочется отметить географию участников, кажется ценным наличие платформы для вырабатывания совместного языка именно на уровне региона без довлеющий роли столицы. Кроме того я увидела качественные навыки в профессиональной коммуникации людей разных поколений друг с другом. Самой сложной при этом оказалась тема будущего современного искусства в городской среде Татарстана, что демонстрирует высокую степень консерватизма культурного контекста. Очевидно, это направление требует отдельной работы. В целом видно, что слушатели хорошо информированы о тенденциях в сфере дизайна и рады этим заниматься, но тема искусства каждый раз опрокидывается в разговор о национальном, который сегодня задается госзаказом. Причем освоение национального представляется в крайне декоративной форме повторов орнаментов, а не переосмысления культуры в целом. По всей видимости, в дальнейшем стоит уделить отдельное внимание теме интерпретаций и анализа феноменов традиционного в современности.

В то же время я с радостью наблюдая за новостями из Казани об устройстве новых общественных пространств. Пермская культурная революция оборвалась достаточно резко, и ничего из проектировавшегося не ушло в реализацию. Теперь же мы видим как все это откликается в других городах, а Татарстан очевидно даст им всем фору. Я вижу качественный современный дизайн, что сильно отличает этот опыт от формальной реабилитации заброшенных территорий, характерных для обычной деятельности нашего сектора ЖКХ. Отдельно рада, что побывала в ЦСК «Смена». Мне удалось установить институциональные контакты, и казанцы уже приезжали к нам в Пермь на семинар «Подросток + музей». Наш музей сегодня серьезно вкладывается в установление связей с максимальным количеством городских сообществ, подростки — одно из них. Нам важно стать неотъемлемой частью жизни этих сообществ, в этом мы видим гарантию устойчивости своего положения и того современного искусства, которое мы показываем.

Мария Бодня

Казань порадовала профессионализмом на всех уровнях, от организации приезда, до состоявшихся дискуссий со слушателями курса. Теоретическая часть моей лекции была посвящена важной, но пока не самой распространенной теме экологического каркаса, подразумевающей разговор об экологии не в терминах загрязнения окружающей среды и ее защиты, а именно в ландшафтно-пространственном ее аспекте. То есть не о состоянии среды, а об ее устройстве, об элементах и их взаимосвязи. Татарстанские специалисты смогли поддержать этот разговор, в итоге семинар превратился в обсуждение именно локальных кейсов, как и полагается настоящему практическому занятию. Мы говорили о современном состоянии эко-каркаса Республики, о возможных стратегиях дальнейшей работы с ним. Хотелось бы в будущем продолжить это общение в рамках каких-то круглых столов и мозговых штурмов, чтобы еще больше приблизиться к конкретным результатам, как говорится, «на местности». Думаю, их стоит делать совместно с иностранными и иногородними участниками, чтобы локальное знание самобытности ландшафта соединялось с внешним видением и опытом, отличным от местного. В этом процессе, конечно, важно найти золотую середину, поскольку любой ландшафт исключителен и без знаний людей, которые существует в нем ничего хорошего придумать невозможно. Современным ландшафтным проектам катастрофически не хватает предпроектных исследований, в итоге появляются красивые идеи, совершенно оторванные от реальности. А поскольку экологический каркас — это не просто конструкция, но живой организм, то невнимание к его изначальным условиям, к деталям, грозит проблемами при дальнейшем функционировании.

В то же время я с радостью наблюдая за новостями из Казани об устройстве новых общественных пространств. Пермская культурная революция оборвалась достаточно резко, и ничего из проектировавшегося не ушло в реализацию. Теперь же мы видим как все это откликается в других городах, а Татарстан очевидно даст им всем фору. Я вижу качественный современный дизайн, что сильно отличает этот опыт от формальной реабилитации заброшенных территорий, характерных для обычной деятельности нашего сектора ЖКХ. Отдельно рада, что побывала в ЦСК «Смена». Мне удалось установить институциональные контакты, и казанцы уже приезжали к нам в Пермь на семинар «Подросток + музей». Наш музей сегодня серьезно вкладывается в установление связей с максимальным количеством городских сообществ, подростки — одно из них. Нам важно стать неотъемлемой частью жизни этих сообществ, в этом мы видим гарантию устойчивости своего положения и того современного искусства, которое мы показываем.

Анатолий Голубовский

Актуальная повестка, по-моему, это повышение качества жизни людей, живущих в мегаполисах, средних и малых городах, проводящих жизнь вне городов. Не просто повышение благосостояния, а обеспечение возможности придерживаться оптимального для каждого образа жизни. В процессе этой работы считаю совершенно необходимым ликвидировать иерархии образов жизни: жизнь в предместье большого города качественней, чем жизнь в малом городе. Ценность каждого образа жизни должна быть выявлена в полной мере. Для того, чтобы человек выбирал из них тот, который покажется ему наиболее привлекательным. При этом свою главную задачу я вижу в том, чтобы осуществлять коммуникацию между экспертным сообществом, гражданским обществом и городскими проектировщиками (архитекторами, чиновниками). Коммуникацию, которая в итоге создаст веер возможностей для всех, кто заинтересован в повышении качества жизни.

Программа «Комфортная городская среда», безусловно, необыкновенно актуальна для России. Разрушенная среда, не просто нефомфортная, а уничтоженная — главное и тяжелейшее наследие цивилизационной катастрофы, которую пережила Россия в 20 веке. Ровно через 100 лет после начала этой катастрофы мы собираем среду обитания россиянина из каких-то чудом сохранившихся обломков, ведем огромную антропологическую и «археологическую» работу и пытаемся спроектировать российское средовое будущее. При этом усилия инициаторов программы увенчаются успехом в том случае, если люди, для которых создается весь этот комфорт, будут активно участвовать в проектах программы. То есть, если программа станет инструментом строительства гражданского общества, если она будет воспитывать ответственность каждого за свое качество жизни. В данном случае я имею в виду создание навыков защиты качества и образа жизни, которые должна сформировать программа. Ничего актуальнее для России сегодня просто нет. Нужна комплексная программа, основанная на ценностно-антропологическом анализе территорий.

В Казани организаторы собирают необыкновенно рефлексивную и заинтересованную аудиторию. Разные компетенции участников дают возможность не только излагать отечественный и зарубежный опыт средового строительства, не только анализировать местную ситуацию, но и разрабатывать конкретные и, главное, реализуемые проекты. Этот опыт — очень ценный и совершенно уникальный.

Михаил Квривишвили

Проектирование городских систем ориентирования — достаточное молодая специализация, соответственно мало кто в ней разбирается на уровне подробностей. В то же время, как готовый продукт эти системы, будучи применены в нескольких глобальных городах, очень быстро вошли в моду. Такой быстрый успех, к сожалению, блокирует разговор на уровне смыслов — сразу хочется получить «такую-же». То есть кажется, что достаточно понять «как они делаются в принципе», пропустив этап «зачем она нужна именно тут». Мало кто уже успел совместить возможности систем и первопричины их возникновения. Поэтому я намеренно сопротивлялся чисто практическим вопросам аудитории, каждый раз уточняя целеполагание. Надеюсь, никто не принял это за высокомерие. Мне кажется, мы уже могли бы перейти от формальной починки того, что было разрушено постсоветской коммерческой деятельностью и просто безразличием, к более точным решениям, отвечающим не обобщенному видению стандарта, а конкретных потребностей отдельной территории. Тем более в Татарстане прилагается много усилий к созданию адресных работ, внедрена практика соучаствующего проектирования. Но это только первый шаг в перносе фокуса на человека, на пользователя. Мы понимаем, что на проектные семинары приходит лишь небольшая активная группа, большинство все равно остаются молчунами. Я вот ехал из Казани на поезде, моим соседом по купе оказался житель из окрестностей Горькинско-Ометьевского леса. Он доволен тем, как там внутри все устроили, вот только ему с коляской неудобно входить через ближайший к дому вход из-за того, что там сплошные ступени. Соответственно он ездит к другому входу на автомобиле: тратит время на сборы, деньги на бензин и т.д. Он не участвовал в обсуждениях, но возможно после этого опыта проявил бы интерес. Я веду к тому, что проекты должны быть длинными, для вовлечения большинства, чего пока не позволяет устоявшаяся система отчетности чиновников, исчисляющая эффективность скоростью завершения задачи. Но не чиновнику пользоваться этими общественными пространствами, и не его надо удовлетворить.

Владимир Кузьмин

Сегодня главная задача для меня — сохранение в своей работе профессионального и творческого позитива, способности удивляться и удивлять. О программе "Комфортная городская среда" я думаю, что как всегда, хорошая и разумная идея, превращаясь в программу — в политику, рискует извратить свою суть… "Прогрессорство" как концепт с трудом принимается теми, кому оно навязывается. Эта программа, могла бы, должна была бы стать катализатором развития городской среды. "Катализатором", а не "колонизатором". Станет ли, сказать трудно… но даже в таком формате я приветствую реальный поворот в сторону среды в масштабе страны в целом, так как это более чем "актуально" для России сегодня.

Какая программа в области планирования, архитектуры, музейной деятельности на мой взгляд нужна? Нужна хоть какая-то программа, основанная на рассматривании этих факторов, как частей единого Целого, как комплекса взаимосвязанных дисциплин, формирующих осознание Среды будущего, его возможных, и даже пока ещё невозможных, непредставимых, черт, особенностей, качеств. Казанский опыт семинаров приветствую, радуюсь, считаю очень важным и нужным для формирования новой генерации архитекторов-средовиков, пока ещё ищущих свой взгляд на среду города, развитие территорий, но ищущих через действие, через реальную проектную деятельность в масштабе целой Республики. Важен феномен реальной государственной поддержки этой образовательной программы и проектной деятельности — инвестирование в следующее поколение "своих", местных архитекторов, для которых "уместность" проектных решений — не декларация, но принцип отношения к реальности.

Максим Любавин

Я считаю действительно важным сделать городское многообразие различимым для проектировщиков, государства и горожан.

Актуальна ли для России программа "Комфортная городская среда"? В зависимости от того, какие цели она несет. Комфорт городской жизни — это сложное и относительно недавнее явление. Комфортная среда — это не только и не столько архитектура или дизайн. С моей точки зрения, если рассматривать программу как движение к гуманизации городской среды, то это актуально в любом обществе. В области планирования и архитектуры нужна такая программа, которая позволяет выработать подходы, не исключающие индивидов, группы, сообщества из городской среды.

Надеюсь, что разговор с работниками казанских муниципалитетов позволит им немного шире взглянуть на свою профессиональную сферу деятельности и ответственность. Другое дело, что этого разговора недостаточно, чтобы реорганизовать порядок их работы в условиях действующего законодательства и сделать более чуткими к городским общественным проблемам.

Юрий Медведев

Световая среда наших городов в большинстве своём необустроена. Как и сто лет назад, "бессмысленный и тусклый свет". Придать свету смысл, причём сделать это повсеместно — другими словами, организовать хорошее освещение. Парадоксально, но обычно плохое освещение дороже хорошего. Плохое — это бессмысленные затраты, дискомфорт, скука, однообразие. Хорошее — инвестиция в безопасность, культуру, возможность проявить скрытую красоту среды, преодолеть скуку, принести эмоции, настроение. Почему в таком случае мы так часто выбираем плохое? Вероятно, от нашей неразборчивости. С этим надо что-то делать. Проектировать самим и обучать других.

Программа «Комфортная городская среда», безусловно, актуальна. В ней декларировано много интересного. Комплексность, обучение, индекс качества среды, конкурсы. Вовлечение жителей. Важно сохранить это на всех этапах, довести до логического завершения, не растерять смыслы по дороге, как это получилось с программами создания единой светоцветовой среды. Важно сохранить роль экспертов и авторов проектов до реализации.

На мой взгляд, нужен отдельный раздел программы, посвящённый световой среде, фактически — параллельная программа. Без этого не получится. Само собой известно что получается.

Константин Паливода

Актуальная повестка сегодня — поиск и совершенствование средств для описания социально-экономических процессов, происходящих в городской среде в результате мер государственной политики, направленной на ее преобразование.

Сейчас серьезно обостряется проблема отсутствия образа будущего, и любая федеральная или региональная программа должна служить инструментом его вербализации. Совместная программа РТ и МАРШ — это удачный кейс, по тому как повышать квалификацию местного профессионального сообщества, инвестируя в человеческий капитал.

Юлия Панкратьева

Внимание аудитории программы привлекли три пункта, на которых мы и сосредоточились в ходе семинара: градостроительная практика, вопросы организации работы и принятия решений, а третий — уход от стереотипов. Поскольку большую часть аудитории составляли работающие специалисты, то они задавали вопросы о прагматике тех или иных решений, о конкретной последовательности действий, с недоверием отнесясь к теоретической информации. Особенно это интересовало вовлеченных в административную деятельность, знающих на своем опыте несовершенство законодательства. Видя несовпадение идеального теоретического видения и особенностей конкретных законов, практики привыкли считывать последние как барьеры, поэтому мне было важно обсудить возможности работы с законами, использования их себе в пользу. Мне кажется, важным результатом нашего разговорастала идея создания совета главных архитекторов, который позволил бы вести достаточно интенсивный экспертный диалог на уровне Республики, для чего на локальном уровне просто не достаточно людей. Неожиданно дискуссионной темой стало стереотипное отношение к парку, как к пространству богатого рельефа. Соответственно мы перебрали некоторое количество примеров стран с плоской топографией, но известных своими ландшафтными проектами. Надеюсь, мои примеры помогли. Это главное. Что может сделать подобная образовательная программа, так это расширить горизонт участников и дать поле для дискуссии. Ведь мы не можем просто пересадить знания, они снова проговариваются и совместно структурируются, давая импульс к переосмыслению и того, что останется за рамками конкретного курса.

Мне все это особенно интересно, поскольку я работала в НИИПИ Генплана, где, в частности, занимаются генеральным планом Казани. И это ведь только один город действительно крупной Республики, в которой, судя по новостям, удается быстро разобраться с огромной массой накопившихся проблем по благоустройству. В дальнейшем, конечно, было бы хорошо, если такие программы смогут жить без «верхней» инициативы. Это должно быть вживлено в гены людей, чтобы жить долго и видоизменяться, не разрушаясь. Каждое благоустройство имеет свое целеполагание, свое назначение — люди должны понимать, чего они хотят. Впрочем, как и при реализации крупных инфраструктурных проектов. Не надо делать просто улицу пешеходную торговую для малого бизнеса, если нет задачи этот бизнес развивать. Собственно, образовательная программа и должна помочь задуматься над вопросом: а зачем нам это надо конкретно?

Мария Привалова

Семинары, как правило, различаются мотивацией аудитории. Бывает, что люди пришли просто потому, что им любопытно и есть время удовлетворить это любопытство, а бывает, что у слушателей есть насущная потребность получить конкретные знания. Вот на ПреМАРШе, очевидно случилась вторая ситуация. У специалистов накипело, чувствовалась включенность в реальный процесс. Понятно, архитектурные проекты уже реализованы, а жизнь в новых и обновленных общественных пространствах различается по интенсивности. Где-то все бодро, а где-то не особо, и это время для нового шага. Тем более, Татарстан не просто декларирует желание изменений, но обладает необходимыми для этого ресурсами — как денежными, так и человеческими. Самый подходящий момент, чтобы познакомиться с примерами, отрефлексировать их, поучиться на чужих ошибках и сконструировать собственный подход.

На семинарах мы много говорили про людей и их роли в жизни общественного пространства: как жителей города, как участников процесса создания и развития пространства, включая художников, начальство, активистов. Рассуждали о том, что стоит ждать от людей, а что проектировщики (не только архитектурные) им должны, о разных отношениях в культурной среде: между аудиторией и исполнителем, между начальством и аудиторией. Важной стала тема убеждения. Так, одна группа подняла вопрос вандализма: как обезопасить паблик-арт от неприятия, при помощи каких инструментов вписать его в городскую среду. И шире — как вписать культуру в жизненную повестку, а заодно и городской бюджет. Естественно, у меня нет готовых рецептов, но я могла подсказать, на что стоит смотреть, где искать информацию и как ее анализировать для собственных целей. Сама программа по благоустройству мне кажется отличной точкой входа для решения разных более серьезных проблем, которые Россия накопила за предыдущие десятилетия.

Елена Тюняева

Я увидела запрос на получение знаний, опробированных в состоявшихся проектах. Посетители моей лекции и семинаров проявляли практический интерес к вопросам не только реализации архитектурной концепции проекта, но и дальнейшего управления его работой и жизнью. Их волновала тема эффективности функционирования. Много времени мы потратили на обсуждение методики формирования бюджета, необходимого и достаточного для поддержания проекта и его развития, включая аспекты внебюджетного дохода и оптимизации текущих трат.

Я очень рада, что появилась программа комфортной городской среды как на федеральном, так и на региональном уровнях, уровнях субъектов. Во-первых, это позволит оживить пространства, сделать их удобными для людей, позволит людям реализовать свои потребности как в отдыхе, так и в самореализации. Посетители будут вовлечены в процесс обучения, повысят свой интеллектуальный уровень, будут вовлечены в жизнь города, поселения, района и т.д., смогут больше общаться, делиться, развиваться. Появится социальная ответственность и понимание, что о тебе заботятся и твое участие также ценно.

Естественно, что любые изменения связаны с дискомфортом, как физическим (ремонт, стройка, грязь, шум), так и психологическим (опасение, что перемены могут привести к ухудшению экологической ситуации, росту посещаемости, появлению объектов строительства и т.д.). Поэтому необходимо реально вовлекать в рабочие группы уже на этапе разработки концепции благоустройства и местных жителей, и людей бизнеса, и культурные и социально-ориентированные институции для комплексной проработки проекта. Это позволит получить дополнительную информацию, учесть интересы, минимизировать конфликтные ситуации и получить в результате продуманный проект.

Со своей стороны мне было бы очень интересно участвовать в рабочих группах по разработке концепций, проектированию в качестве консультанта, эксперта. Хочется делиться полученным опытом работы, знаниями. Мне важен результат и сопричастность с проектами, направленными на изменения, создание комфортных пространств, с людьми, которые вовлечены в это и также вкладываются своим потенциалом для создания нового проекта для людей.

Мария Фадеева

За исключением нескольких передовых вузов никто в России на системном уровне не учит представлению проектов, идей и концепций. Архитектурное же образование и вовсе устроено так, что лишает людей даже школьных навыков рассказа. Обязательность же этого умения для тех, кто работает с общественными пространствами, безоговорочна. Тем более, в Татарстане активно внедряется соучаствующее проектирование, что кажется предельно важным в современной ситуации. И тут ключевой вопрос связан с готовностью специалистов принять работу над презентацией за часть своей профессии. Когда ты занимаешься материализацией идей, сложно согласиться, что разговор о них заслуживает такого же внимания как прочерчивание конструктивных узлов. Недаром, многие после лекции подходили с вопросами о том, сколько времени надо на это тратить и тренировалась ли я перед лекцией. Тут еще добавляется мистическое представление о навыках презентации как об исключительно врожденных, хотя в за редким исключением гораздо проще наработать их, чем архитекторские.

Я рада, что мне представилась возможность поговорить об этих аспектах, и завидую слушателям курса, получившим возможность узнать об абсолютно разных сторонах жизни проекта, о смежных областях знаний, без учета которых даже самый выдающийся объект рискует оказаться невостребованным. Наши семинарские задачи как раз были связаны с изучением актуальных контекстов и осознанием их влияния на разные части архитектурного проекта: функционал, экономику, форму, на использование тех или иных материалов и появление конкретных деталей. Мы читали СМИ и пытались сделать выводы о том, какова сегодняшняя конкретная реальность, в которой окажется проект, сделать прогноз на основе данных, а не наших радужных мечтаний. Для творца это сложно — понять, что проект изменит окружение не своим появлением, а в ходе функционирования в уже состоявшейся действительности. Мне кажется необычайно важным научиться жить в настоящем, не игнорировать его, а анализировать, и таким образом приходить к ответам на то, что нужно сделать для лучшего будущего. Иначе мы спотыкаемся о детали, на которые решили не обращать внимание в погоне за завтра.

Филипп Якубчук

Меня всегда волновало большое пространство за пределами МКАД. Когда я учился в 5-м классе, моя семья жила один год в Хабаровске, я бывал с родителями в рабочих поездках по Магаданской области, на Камчатке, лето проводил у дедов на Западной Украине. Будучи студентом любил путешествовать по Русскому Северу, был на Кавказе. Этот опыт сложился в определенное эстетическое чувство и большой вопрос: как сделать жизнь в этих красивейших местах лучше? Поэтому уже долгое время повестка для меня не меняется. А вот задачи в ее рамках определяются ситуативно, исходя из текущих возможностей по принципу: что можно сделать здесь и сейчас. В настоящий момент основная задача провести успешный архитектурный фестиваль в городе Дербенте на Кавказе. Сейчас команда МАРШ лаб работает над этим.

Городская среда и шире — среда обитания для России сегодня несомненно одна из самых актуальных тем. Архитектурная жизнь выплескивается за пределы Москвы, и это очень хорошо. В этом есть шанс нивелировать тот дисбаланс в уровне жизни, который существует между столицей и регионами. При этом сам термин "городская среда" воспринимается поверхностно, на уровне того, что можно потрогать руками или увидеть глазами. Даже в Москве дискуссии вокруг реконструкции улиц в основном идут в узком диапазоне тем, где-то между эстетикой и качеством исполнения: "красиво-некрасиво, прямо-криво". Само по себе это глубоко ошибочно, чувствуется устаревший подход к благоустройству, как некоей благотворительной акции, в то время, как эти огромные вложения средств можно и необходимо рассматривать, как инвестиции с непременным возвратом вложенных средств. Перед красиво-некрасиво, прямо-криво, надо еще поставить выгодно-невыгодно и целесообразно-нецелесообразно. Это же касается программы "Комфортная городская среда". Внешней эффектности и масштабности здесь должны быть отведены роли второго плана. На первом плане должны быть реальные улучшения в жизни людей, локальных сообществ, их вовлечение в процесс развития города без которого органичную городскую жизнь запустить невозможно, и городская среда так и останется расходной статьей в бюджетах. На первом плане должно быть экономическое, социальное и сервисное моделирование городской среды, "софт" реальных живых городских процессов, под которые будет создан "хард" мощений, мафов, новых торговых точек. Городская среда и город продолжает в нашей стране рассматриваться как просто физическая среда, в отрыве от горожан-пользователей и городских процессов. Программе не хватает именно этого понимания неразрывности этих вещей в городе и того факта, что город — это люди и сложная система договоренностей между ними. Важнее не что красиво, а что работает. Красота и своеобразие придут за целесообразностью и вовлеченностью локальных сообществ.

Соответственно, существующую программу выделения средств необходимо дополнить мощной программой передачи администрациям, специалистам, планировщикам, городским активистам на местах глубоких междисциплинарных компетенций в области городского планирования и городской жизни. 70 лет мы не жили городской жизнью, потому что у городских субьектов не было необходимости договариваться между собой, городское пространство полностью было в зоне ответственности государства. Сейчас необходимо не только учиться планировать, развивать и благоустраивать города, но и попросту всем вместе учиться жить в городах, самим вбирая и анализируя разнообразный мировой опыт. Многих вещей мы в городах не делаем просто по советской привычке, не задумываясь, что многое уже давно "можно". Необходима практикоориентированная образовательная программа, в процессе которой обучение специалистов на местах будет происходить на проектах, которые затем будут воплощены в жизнь. Одним действием мы и обучаем людей, и преобразуем среду. И ключевые принципы здесь — это вовлечение всех городских субьектов и междисциплинарность подходов.

Казанский опыт практичесих воркшопов, Весенних МАРШей 2016 и 2017 годов — это рабочая модель такой программы, о которой я говорил в предыдущем пункте: на воркшопах и сопутствующих лекциях от ведущих специалистов России обучаются молодые специалисты-практики из Татарстана, на наших воркшопах под руководством известных архитекторов создаются концепции, которые затем реализуются на местах. Многие наши лекторы и тьюторы говорят, что участники наших казанских воркшопов — это очень благодарная, внимательная и компетентная аудитория.

Открытые лекции в рамках воркшопа "Весенний МАРШ 2017".