Устройство системы

Начнем с понятия экологического каркаса. Глядя на аэрофотосъемку Казани, мы видим, что городу повезло. Он окружен большим количеством лесных массивов. Да и в самом городе в процентном соотношении зеленых площадей много порядка 30–40%, к чему добавляется и масштабный водосбор.

Важное отличие ландшафта от других архитектурных элементов заключается, в том, что он живой и меняющийся — сегодня есть, а завтра уже утерян. Это организм, он состоит из элементов, которые взаимодействуют по своим собственным законам. Поэтому прежде проектирования нам необходимо их исследовать, понять природную геосистему. Нас интересует все: воздушные массы, климат, специфический для каждой местности химический состав, растительность, почвы, водоемкость, т.е. от самого «воздушного» до самого «твердого». Но не просто они сами, а их взаимосвязи и затрагиваемые их влиянием площади. Мы выделяем классификации и картографируем все происходящее.

На пересечении природного и городского ландшафта возникает, то что специалисты называют урбогеосистемами. Их уровень сложности выше естественно-природных зон, поскольку повышается уровень загрязненности, исчезают, как таковые, природные почвы и т.д. Соответственно то что мы называем экологическим каркасом города являет совокупность природных и условно-природных геосистем. Его главная работа — снижение интенсивности деструктивных процессов и поддержание устойчивости городской среды. Т.е. он выполняет защитную функцию внутри городского организма за счет формирования ландшафта, почв, растительных посадок правильных для конкретных условий местности. Например, мы можем корректировать овражную систему, не давая ей развиваться слишком агрессивно, или заняться заселением животными, чтобы как в Лондоне у нас в центральных парках белки и лисы бегали.

Основа этого каркаса — так называемые природные ядра, минимально измененные участки ландшафта, где сохраняются естественные связи между компонентами. Они самодостаточны в рамках функционирования элементов, а также обладают максимальным разнообразием природного комплекса, это лесопарки, парки с наиболее естественной растительностью. Они служат источником энергии для всего остального. Малые города могут быть обрамлены такими ядрами, каркас превращается в своеобразные пяльцы. Большим городам требуется по 2–3 ядра именно внутри границ. Уже от них протягиваются связи к остальным элементам города и ландшафта: улицы, бульвары, реки, канавы и овраги, системы дворов. Таким образом отдельные элементы системы включаются в цепочки, перетекая от одного к другому. Это служит связи ареалов и путей эмиграции животных, растений, насекомых, воздушному транзиту пыльцы и даже бактерий. Естественно, экологический каркас складывается с течением истории, вместе с развитием города. Мы видим, что средневековая радиально-кольцевая система как в Москве с ее кольцами на новом витке развития начинает проигрывать менее иерархичной, гнездовой структуре, как, например, в Ванкувере. Сегодня он считается одним из самых благоприятных городов мира, по экологической ситуации. Его зеленые зоны распределены равномерно практически по всему городу. Дополнительные плюсы город получает от приближенности к разным водным пространствам: несколько рек, море и океан.

На бывшей советской территории схожая ситуация, но без такого разнообразия вод — город Алматы. Кстати его природные ядра созданы искусственно, ведь в древности города в таких местах не закладывали, это уже инициатива нового времени. Соответственно заселяясь на неблагоприятной территории, люди приводят не только дороги, но еще и сады, парки, всю зеленую инфраструктуру, подводят воду. Совсем особая история с Берлином, который несколько десятилетий простоял разделенным напополам. Там одно из ядер сформировано совсем недавно, из-за политических условий, а не особенностей климата. После разрушения стены в центре города образовалась пустота, и там разбили большой парк. Он стал основным экологическим ядром. А вот в Москве сейчас работают над тем, чтобы вернуть историческую связь зеленых зон по Москве-реке, которая нарушает эту закольцованность, и, по сути, была первичным природным фактором формирования города. Как, в свое время, и Казанка с Кабанами для Казани. Московский Институт генплана уже некоторое время изучает Казань: вычислили 3 природных ядра и их водные связи.

Основная проблема современных городов — разрыв связей. Экстремальное уплотнение застройки изничтожает часть «коридоров», что приводит к истощению природных ядер. Существует несколько классических типов изменения естественно-природного в городе. Мы все знаем, что в городе температура выше на 2–3 градуса. Компенсируют такой перегрев, как правило, за счет затенения деревьями с широкой кроной, заодно повышается и влажность.

Самая сильная трансформация природы, производимая городом — это замена почвенно-растительного покрова, что приводит к нарушению стока. Изменяется его интенсивность, нарушается фильтрация атмосферных осадков, которые, не просочившись вглубь, стекают по твердым покрытиям. Кроме того процесс замены покрытия приводит к нивелированию микрорельефа. Нам удобнее ходить по плоскости — площади, улицы и весь рельеф приводится к какому-то общему знаменателю, что также влияет на стоки. В результате мы наблюдаем затопление улиц, а также обмеление рек вокруг города. Еще одно следствие — разрушение почвы. Гомогенный рельеф ускоряет потоки, а в тех местах, где вода наконец уходит с твердой поверхности возникает эрозия. Так известно, что в Казани увеличиваются овраги из-за ливневого стока с улиц. В борьбе с этой проблемой могло бы помочь более проницаемое мощение, например. Понятно, что бетонированные набережные удобны, вряд ли вы найдете город, где таковые отсутствуют. Но правильно предусматривать в них специальные «коридоры» для естественных природных сообществ, которые и станут фильтровать сток. Другой важный инструмент — древесно- кустарниковая растительность особенно на берегах и склонах. Корни тормозят потоки. Опять же Казани это не повредило бы, здесь происходит подмыв берега, мелкозем поступает в речные воды, и как результат — замутнение. Сегодня цвет Волги с ее системой самоочищения отличается от цвета Нижнего Кабана даже на аэрофотоснимке, озеро гораздо темнее. У оврагов такого визуального идентификатора проблемности нет, но и эрозию почвы останавливают все те же корни. То есть формируемый экологический каркас призван выступать барьером, одновременно способствуя вовлечению загрязненных потоков в общий круговорот, который очищает за счет простейшего снижения концентрации будь загрязнение химическим, шумовым, радиационным или каким-либо иным. Главное подгадать с инструментом, например, дубовые леса убивают кишечную палочку, липовый лес хорошо борется с пестицидами. Да и современная тенденция к высадке луговых растений вместо традиционных газонов и цветов-однолеток связана в том числе с лучшими очистительными свойствами этих видов. Если правильно подобрать травы многолетники по композиции, по высоте, то это будет очень красиво, при этом вы получаете разнообразие в том числе и животного мира, в этих местах будут селиться и насекомые, и мелкие животные.

Экологическое разнообразие — гарант устойчивости природного каркаса — как только система сводится к какому-то одному видовому составу, сразу происходит распространение паразитов, как растений, так и животных. Полноценный экологический каркас должен включать природные ядра, соединительные зеленые коридоры и более мелкие связи, обладать высокой степенью ландшафтного разнообразия. Тогда мы можем формировать благоприятную природную среду в городе.

Методы и инструменты

Наша основная задача заключается в маскимизации потенциала ядерной территории, чтобы ее энергии хватило на всю систему. При работе с лесопарками мы занимаемся структурой растений, что включает гео- и дендропластику, восстановление разнообразия (специальная важная тема — злаковые растения), вертикальное озеленение, ярусность. В то же время, мы помним, что это город и люди все равно придут, а значит нужны дорожки, газоны, по которым ходят посетители, и разграничители между доступным и охраняемым. Сколь бы территория не была дика, если она в городе он моментально начинает ее организовывать в соответствии со своими ключевыми осями, соответственно живые изгороди и кустарники позволяют нам регулировать доступность территории и выявлять основные направления перемещения по ней, помогают в визуализации графики плана. Вполне логично в городе, где и лесопарк используется в качестве рекреации, продумать декоративные эффекты, которые будут сменятся вместе с сезоном. Красиво смотрятся даже без листвы отливающие красным ветви дерен сибирика, хороши голубые хвойники и т.д.

Из недавних проектов любопытен парк Сколково. Он находится в Москве, занимает около 20 га на берегу реки за пределами МКАД, долго сохранявшейся как граница города. По краю территории проходит автомобильная трасса, а вокруг строится центр научных исследований, новый инноград. Первоначальный проект подразумевал сохранение существующих лугов (их видовой состав достаточно разнообразен). Для минимизации загрязнения со стороны дороги предложили сформировать лесной массив из дубов. Изучив видовой состав характерный для территории, удалось установить, что коренные породы для этого региона: липы и дубы. Последних сейчас осталось очень мало, из-за активной застройки и сельскохозяйственного освоения окрестностей. На месте коренных заселились «пионеры» от растительности: березы, осины, ольха, черемуха. Соответственно появилась идея восстановления утерянного. Важным планировочным решением стало создание амфитеатра, а также сохранение существующих болот с их сообществами. Сейчас проект изменяется вместе с трансформациями в самом иннограде, будет весьма интересно посмотреть на результат.

Еще один пример с новой территории столицы небольшой «барьерный» парк, вдохновленный лондонским примером. В британской столице, надо было очистить от загрязнений и привести в порядок пространство бывших доков. По проекту, выбранному в результате конкурса там создали своеобразные рифы из зелени, по рисунку они похожи на волны — жителям этот образ понравился. Похожим образом решили сделать и в Новой Москве на территории получастного парка, обратившись к инструментам дендропластики в его центральной части. Там создается линейная структура, она занимает около четверти территории, а вокруг — пейзажный романтизм. Сверху план линейной зоны похож на лоскутное одеяло с полосами отличной фактуры, высоты и цвета, благодаря использованию разных видов кустарников, что продолжает архитектуру существующих построек. И мы тут говорим не просто о стрижке кустов, а о масштабном композиционном видении. В свою очередь дальний план парка решен за счет геопластики, помогающей разграничить пространство, создавая интересные формы из земли, используемой в качестве скульптурного материала.

Кстати растительность может размещаться и в самой архитектуре. Один из примеров такого решения коттеджный поселок «Любушкин Хутор», сменивший название с Ever Green. Авторы проекта заложили в проект зеленые крыши. Другая особенность проекта — отсутствие заборов, вместо них формируется так называемая зеленая волна из кустарников. Можно таким же образом работать с туей Брабант, или стриженной сиренью Малепролит. Кстати, это пойдет и небольшим городским улочкам. Иначе, но тоже интересно смотрится сочетание декоративного бетона и растительных вставок. И еще одна важная история для этого поселка — территории затемненные елями. Обычно высветления можно добиться при помощи определенных видов кустарников и деревьев. Тут высажена гортензия анабель, она хорошо себя чувствует в тени. В таких лесистых местах, где не возможен газон, лучше восстанавливать естественную растительность или, во всяком случае, использовать виды характерные для места, просто организуя их в подходящие структуры. Продумав рисунок, можно одним только видом кустарников сформировать целые композиции.

Недавно я работала по заказу Баден-Бадена. Требовалось разбить небольшой парк на южном склоне города, продолжив существующую канву. Мы постарались сохранить визуальное единство с существующей над городом линией гор, поэтому дендропластика построена на плавных формах. А терракоте местных крыш ответили ярко-сиреневым средиземноморским садом. Ритм же пространству задают кипарисы.

В центре Москвы неожиданно частыми стали запросы на садики при церквях. Востребовано вертикальное озеленение, сады на крышах. Когда в городе мало места, то крышу очень даже неплохо использовать. Любая зелена зона, особенно если она расположена в зоне транзитов, коридоров, приветствуется как дополнительное разнообразие экологии. Существуют гидропонные системы, они хорошо аккумулирует влагу. Конечно, ландшафтный дизайн интересует застройщиков новых кварталов. И тут главное помнить, что за счет растений можно создать объем даже на ширине 10-ти метров, если использовать многоярусные композиции.

Лучший пример — Париж

Конечно, учиться правильнее всего на классических примерах крупных парков, с их разнообразием, как например в Париже. Среди европейских городов, он долгое время был одним из самых неблагополучных городов по экологической ситуации. Плотная застройка средневекового центра города не позволяла городу дышать. Проблемы усугубились вместе с ростом в ХХ веке и появлением автомобилей. Помогла прокладка широких проспектов, выполняющих функцию зеленых коридоров, которые связывают различные районы. Сейчас здесь активно развивается ландшафтная архитектура, и, как только, появляется свободное место, оно моментально отдается на растерзание ландшафтным архитекторам.

Именно так произошло с бывшей территорией завода Ситроен. В 1990-х по проекту Жиля Клемана здесь возник парк площадью 14 га. Его планировка завязана с основными городскими осями, одна из которых продолжена к берегу Сены. Основная часть парка плоская, она предназначена для массовых гуляний. Поскольку парк удален от центра, то туристов в нем не много, что позволяет местным расслабиться. В жару горожане здесь загорают, играют в футбол, популярны и другие виды спорта. Клеман завязал масштабность растительных сообществ с размерами окрестной архитектуры. Например придумал зеленые квадраты из плотно посаженных лип по 10–15 деревьев. Получились плотные навесы, под которыми можно гулять. Так как территории мало, часть дорожек поднята над уровнем земли.

Отдельный интерес представляет большая галерея в торце парка с оранжерейными высокими растениями порядка 10 метров. На лето многие из них, выставляются непосредственно на территории, усиливая богатство фактур. В целом проект построен на системе тематических садов, различающихся по цвету, функциям, формам и т.д. В частности устроен Черный сад из ирисов, серебристый со мхом, ивой грушевидной и т.д, зеленый, красный. Есть симпатичный садик с пряными травами, где большое внимание уделено рельефному разнообразию. В нем есть два основных яруса с перепадом до полутора метров и склоном, обыгранным при помощи деревянного покрытия. В нижней части растет самшит выстриженный кубиками с двадцатисантиметровым расстоянием между и березами.

Дополняет пространственность решения трапециевидные очертания искажающие восприятие перспективы. По соседству размещен мини-садик из нескольких водопадов различающихся по динамичности потока. Много сделано для размывания границы между парком и городом. Растительность словно протягивается внутрь урбанизированной среды, ландшафт буквально уходит в мощение. Последнее время Жиль Клеман совсем ушел в экологию, он больше не проектирует такие серьезные городские комплексы, говорит, что крапива самое красивое растение и делает из нее сады. Но это не какая-то там странность — сейчас считается правильным такая работа «от растения». Если упало семечко, именно в это место, выросло, значит ему здесь хорошо, и имеет смысл к нему приспосабливаться, создавать ландшафты, ориентируясь на него.

Другой проект, более старый, но продолжающий развиваться — Парк Ла-Вилетт. Он нанизан на оси проспектов и водного канала, из 64 га его площади около половины занято зелеными насаждениями. Основная идея парка заключается в парафразе исторических французских аптекарских огородов, где обязательным элементом были розы, размещаемые в определенной квадратно-гнездовой структуре. Поскольку тут масштаб в разы больше, то архитектор Бернар Чуми придумал аналог розовым элементам — красные скульптурные конструкции высотой метров в 6. Они возвышаются над нижним массивом и накладываются на него, будучи встроены в систему дорожек. Еще один акцент парка — чудо-шар, он же сферический кинотеатр в центральной части. В его зеркальной отделке отражаются окрестности и образ меняется в зависимости от погоды и сезона. Выглядит достаточно сюрреалистично, и каждый раз перед вами новая картина. Пространство вдоль канала здесь организовано в 2 уровня. Я всегда призываю использовать вертикальное разбиение. Это создает разнообразные точки обзора, да и проходимость увеличивается. Для парка сделаны индивидуальные малые архитектурные формы, в частности эффектные бетонные скамейки со встроенной подсветкой. Водная тема проработана не только как эффектное развлечение, но и как экологический инструмент — фонтаны участвуют в сбросе дренажных вод. Планировка Ла Виллет подразумевает многофункциональность использования, тоже придумано много тематических садов, есть оранжерея, детские зоны парка — часть его запоминающегося образа. Для малышей устроены специальные беговые дорожки с тоннелями и проходами для игр в догонялки и прятки. А еще есть высоченный дракон-горка и фантастический ландшафт из разных деталей механизмов вроде велосипедов.

Особенность парижского парка Атлантик — его расположение. Он находится на крыше вокзала. Организована достаточно толстая грунтовая подушка, позволяющая высаживать не только какие-то злаковые композиции, но кустарники и деревья. Здесь план строится на живописной волнистой линии дорожек, часть которых практически растворяется в пейзаже из-за использования пористых покрытий. Их линии контрастируют со строгостью окрестной архитектуры. Небольшие подпорные стенки использованы для выстраивания рельефа. Обращает внимание, что хотя это и так крыша, архитекторы и тут развели дорожки по уровням. Размещение на крыше имеет свои особенности, в частности, появление арт-объектов в данном случае определяется наличием технологических сооружений вроде вытяжек. Отдельный аттракцион парка — площадка с усиленным эффектом эха,

А вот окраинный парк Берси занял пустырь, где раньше располагались склады. Нахождение в долине ручья подсказало идею создания системы прудов. Теперь здесь живут водоплавающие птицы, и часть дорожек предназначена больше для них, чем для транзита людей. Проектировщики обращаются к геопластике, создавая склоны из земляной массы, образовавшейся в ходе организации прудов. В получившихся холмах можно даже заблудиться, но поднявшись на один из них по спиральной дорожке, посетитель сможет увидеть всю структуру.

Открытые лекции в рамках воркшопа "Весенний МАРШ 2017".